Отредактировано:21.10.09 10:07
Много букв. Ну и ладно. Кому интересно, тот прочтет. А все началось с той ночи, когда мы пели с друзьями у костра. И этот романс - он такой трудный... и такой трогающий. А потом он же в машине - по дороге. А потом - старая запись "квартирного концерта" с Макаревичем...
Тема и вариации…
Приступая к съемкам телефильма, ставшего впоследствии знаменитым, режиссер Владимир Басов обратился к своему любимому поэту-песеннику Михаилу Матусовскому с просьбой написать специально для киноленты слова "запоминающегося" романса. Да еще такие, чтобы подчеркивали лейтмотив настроения героев экранизируемой пьесы Михаила Булгакова "Дни Турбиных" и местами его же романа "Белая гвардия", чтобы зритель сразу же мысленно перенесся в события гражданской войны и в терзаемый бесконечной сменой властей многострадальный Киев-город…
Матусовский, помня, как в детстве в его родном Луганске родители пели старинные, еще дореволюционные романсы, предложил Басову один из самых любимых ими и уже давно состоявшийся — "Белой акации гроздья душистые", который, родившись в далеком 1902 году, с успехом пережив несколько переделок текста, дожил до Октябрьского переворота. Вот слова первоисточника, написанного, скорее всего, поэтом А. А. Пугачевым и положенного на музыку композитором А. Зориным (настоящая фамилия — А. М. Цимбал):
Белой акации гроздья душистые
Вновь аромата полны,
Вновь разливается песнь
соловьиная
В тихом сиянии чудной луны!
Помнишь ли лето, под белой
акацией
Слушали песнь соловья?..
Тихо шептала мне чудная,
светлая:
"Милый, навеки, навеки твоя".
Годы давно прошли, страсти
остыли,
Молодость жизни прошла,
Белой акации запаха нежного,
Мне не забыть, не забыть
никогда…
Впервые слова этого романса были опубликованы в 1902 году в сборнике "Цыганские ночи" без указания имен авторов слов и музыки, а посему до сих пор не прекращаются споры об авторстве этого произведения. Летом 1903 года петербургская "Нотопечатня В. Бесселя и Ко" в серии "Цыганские песни Н. П. Люценко" издала уже клавир романса "с вокальными партиями для тенора и сопрано". Романс становился все более популярным. Его текст и ноты публиковались с подзаголовком "известный цыганский романс в редакции Вари Паниной и музыкальной обработке Зорина", но при этом по-прежнему оставался безымянным.
В некоторых источниках авторство романса приписывали Волину-Вольскому (известен его романс на музыку Шарова "Слеза мой взор туманит"), однако музыковеды больше склоняются к авторству Пугачева, который написал более трех десятков различных салонных романсов. Наибольшую популярность романс "Белой акации гроздья душистые" приобрел в исполнении Юрия Морфесси (1882—1957) после того, как тот его творчески и весьма значительно переработал. Романс стал именоваться "Белая акация":
Белой акации ветви душистые
Веют восторгом весны,
Тихо разносится песнь
соловьиная
В бледном сверканье, сверканье
луны.
Помнишь ли ночью средь белых
акаций
Трели неслись соловья,
Нежно прильнув, ты шептала
мне, томная:
"Верь, навсегда, навсегда я твоя"?
Время промчалось, и старость
нещадную
Нам подослали года,
Но аромата пахучих акаций
Мне не забыть, не забыть
никогда.
Граммофонные пластинки с записями "Белой акации" в исполнении Паниной, Вяльцевой, Сергеевой, Эмской, Морфесси и братьев Садовниковых быстро разнесли ее по всем уголкам необъятной страны и даже уже в гражданскую отправились вместе с их обладателями в изгнание.
"Белой акации цветы эмиграции", — ехидно отозвался Остап Бендер об Ипполите Матвеевиче Воробьянинове и иже с ним, естественно, перефразируя первую строку цитируемого нами произведения. Это свидетельствует о том, что название романса стало нарицательным…
Интересны и дальнейшие, воистину "революционные превращения" этого полюбившегося тысячам соотечественников произведения, которое из салонно-цыганского преобразовалось в нечто совсем иное.
Продолжение в комм...